Александр Хаджи: Когда Бескова увольняли, Старостин сказал: «Ногами добивать не позволю»

Его имя неотделимо от «Спартака» Константина Бескова и Олега Романцева. В прошлом администратор и генеральный менеджер клуба, он не выходил на поле в красно-белой футболке и не тренировал, но почти 30 лет был рядом с мэтрами отечественного футбола.

Детство в палатах Годуновой

— За 43 года трудового стажа у вас в биографии накопились неизвестные широкой публике страницы. Где искали себя до «Спартака»?

— У меня, как у Максима Горького, профессий было множество. Работал даже в знаменитом парке его имени — мастером по аттракционам. А еще барменом, администратором в ресторане, мастером производственного обучения в ПТУ…

С детства играл в хоккей за «Союз», команду «почтового ящика», находившегося недалеко от дома. Когда поступил на заочное отделение МАТИ, Московского авиационного технологического института, директор завода предложил получить там практику. Проработал год. Даже понравилось. Ребята меня любили. Про футбол им иногда рассказывал. Ведь к тому времени успел закончить ФШМ в Лужниках и поиграть за дубль «Динамо».

Рос я в монастыре. В буквальном смысле: в Новодевичьем. Бабушка и дедушка по линии мамы работали в Историческом музее, здание которого во время Великой отечественной пострадало из-за бомбежки, и их перевели в монастырь, считавшийся филиалом музея. Мамина сестра была там комендантом и выделила нашей семье комнатушку. Там я и родился в 1946 году.

Откровенно говоря, жили в диких условиях. Как у Владимира Высоцкого — «на тридцать восемь комнаток всего одна уборная».

Бывшие полуподвальные палаты Ирины Годуновой, сестры Бориса, разделили на девять комнатушек по 11 метров. В одной из них жили мы впятером. Один на всех жильцов кран с холодной водой на кухне, туалет — на улице, одна печурка на две комнаты.

При этом нам, детям, было сказочно хорошо. Потолки — четыре с половиной метра. Старший брат повесил гимнастические кольца, на которых мы упражнялись. Лазили по башням и церквам. Рядом пруды, где зимой катались на коньках, а летом ловили рыбу и купались — я именно там плавать научился. Когда мне было 17 лет, дали квартиру в Новых Черемушках. Так я целый год после уроков заходил в старый дом, забывая, что давно переехал.

— Ваш дед — из Турции, видный деятель, политэмигрант. Неужели советское правительство не могло ему выделить достойное жилье?

— Дед возглавлял Турецкую компартию, причем ленинского направления. Он встречался с Лениным, дружил с Кемалем Ататюрком, который считается основателем современного турецкого государства. Но, когда Ататюрк принялся уничтожать коммунистов, пришлось «валить»: деда вывезли на советской подводной лодке. В Москве ему предоставили квартиру в центре. Вроде с двумя ярусами. Смутно ее помню — маленький был.

А в 1949 году деда, как тогда велось, по какому-то навету посадили. У моего отца к тому времени было уже трое детей, и чтобы нас не репрессировали, от отца он был вынужден отказаться. При этом мой дядя, служивший в МГБ, покончил с собой, а тетя, выйдя замуж, уехала в Ленкорань, чтобы про нее забыли. Когда после смерти Сталина в 1953 году деда одним из первых реабилитировали, мы не имели права на льготы из-за того, что отказались от родственника. А вот второй жене деда, которая пошла по лагерям, выделили меблированную квартиру в центре города и хорошее пособие.

— Турецким языком владеете?

— Знаю буквально два слова. Отец пытался меня учить. А я боялся, что пацаны побьют, если узнают. Для рожденных после войны все иностранцы были врагами-фашистами. Когда в пятом классе начали в школе учить немецкий, многие ребята, у которых отцы погибли на фронте, категорически отказывались посещать занятия. Им просто ставили «тройки».

Теперь жалею, что не выучился. Когда в 94-м приехали играть с «Галатасараем» в Стамбул, турки стали обращаться — там перед этим ученый-историк опубликовал статью о деде. Я же их разочаровал: извините, на вашем языке не разговариваю.

Хотя помню, приезжал с отцом на дачу к известному турецкому поэту Назыму Хикмету, на коленях у него сидел. Как-то посетили с женой его могилу на Новодевичьем кладбище, а там как раз делегация из Турции была. Разговорились…

В Узбекистане во второй лиге платили в три раза больше, чем в «Динамо»

— ФШМ располагалась в Лужниках, рядом с домом. Сам бог велел туда отправиться?

— Да. Тем более, что это была элитная футбольная школа, куда собирали талантливых подростков со всего Союза. И первая, в которой ввели стипендии.

— Не жалели, что не стали продвигаться по футбольной линии?

— Так сложилось. Бесков, уходя в конце 1960 года из ФШМ в ЦСКА, взял с собой почти всех лучших игроков. Я же отправился в «Динамо», в котором стал чемпионом СССР среди юношей. В 16 лет дебютировал за дубль в матче с киевским «Динамо», за которое выступал Валерий Лобановский. Тогда турнир дублеров, надо сказать, был совсем непростым: за команды иногда выходило по несколько игроков основного состава. Играли в Яхроме. Валера Маслов, помню, поддержал: «Пацан, не бойся, я рядышком».

Впоследствии мы с ним дружили, я ему всегда билеты доставал на футбол. Как-то на «Локомотиве» играли, а его, заслуженного мастера спорта и по футболу, и по хоккею с мячом, не пускают. Я его в ложу посадил.

Валерий Маслов / Фото: © ФК «Динамо»

— Подобные случаи время от времени и с другими с известными спортсменами случались…

— Покойная Лариса Нечаева (генеральный директор «Спартака» в 90-е годы. — Прим. Sportbox) как-то отличилась. Вахтер не пустил в офис «Спартака» Симоняна и Парамонова, которые к Николаю Петровичу Старостину пришли. Они к Ларисе. А та заявила: «Не знаю таких». Симонян крепко обиделся, а Романцев ей разнос учинил: «Не знаешь — спроси у кого-нибудь!»

— Но мы немного отвлеклись от рассказа о вашей футбольной молодости. Что помешало вам развиваться как футболисту?

— Я женился в 18 лет. В дубле же платили 60 рублей. После совещания тренерского совета по окончании сезона Константин Георгиевич Блинков провел со мной беседу. В «Динамо» места мне не было. Я тогда играл левого нападающего в системе «дубль вэ» 1-3-2-5, а в основном составе эту позицию занимал Валера Фадеев, входивший в олимпийскую сборную. Был еще Аркадий Николаев.

Мне предложили стажировку в любой динамовской команде. Ленинград, Киров, Вологда, Махачкала — выбирай! Многие ребята из дубля поехали тогда, кстати, в Дагестан. Но как уехать от молодой жены куда-то в общежитие? Кроме того, я поступил в институт. В итоге принял решение: на первом месте семья и учеба. Поигрывал только за заводскую команду «Союз» на первенство Москвы — там тогда, кстати, уровень был очень приличный.

— Тем не менее позже вы играли во втором дивизионе…

— Произошла трагедия: в возрасте 21 года от меланомы кожи умерла жена, успевшая перед кончиной родить сына. Я глубоко переживал, и мама посоветовала: «Уезжай отсюда куда-нибудь».

Был такой тренер Николай Фадеевич Ефимов. Он увидел меня на зимнем первенстве Москвы и пригласил в череповецкий «Металлург», в котором я отыграл два года. Потом стал мотаться по классу «Б», что соответствует сегодняшнему второму дивизиону: Томск, Липецк. В Ленск судьба занесла, играл там на первенство Якутии. В Узбекистане два года провел. Поездил, словом, по Союзу. Было интересно, да и деньги хорошие по тем временам зарабатывал.

В Самарканде встретились с динамовцами — в одной гостинице жили. «Что тебя, Хаджа, сюда занесло?» — спрашивают. Стали считать. Оказалось, у них с премиальными в три раза меньше.

— В конце 60-х, помнится, весьма громко заявила о себе колхозная команда «Политотдел» (Ташкентская область), выступавшая, на всякий случай, в первой союзной лиге…

— В Узбекистане много было таких колхозов. Шальные деньги платили. Помню, поехал в 1971 году в «Автомобилист» из Термеза. Там был Коля Маслов, с которым в Череповце играли. Потом он выступал в «Зените», а в конце карьеры даже капитаном «Локомотива» был.

Сыграли несколько игр — и за нами в Термез приехал глава республиканской федерации: уговаривал в «Пахтакор» перейти. Я отказался — мол, не готов для высшей лиги. А Колю убедили съездить в Ташкент на переговоры.

Как он рассказывал, принял его в своем кабинете третий секретарь ЦК компартии Узбекскистана. Протянул лист бумаги, на котором написал: зарплата — пять тысяч рублей и в конце сезона «Волга». «Меня этим убили, — рассказывал Коля. — Я сразу согласился».

В Термезе он зарабатывал полторы тысячи — тоже огромные по тем временам деньги. При этом оклад футболиста первой категории составлял 160 рублей. В динамовских и армейских командах доплачивали 20 рублей «офицерских». Плюс премиальные за победы примерно по 40 рублей. В итоге, даже если все выигрывать, около 400 рублей.

Поиграв два года в Узбекистане, я заработал и на квартиру с мебелью, и на машину.

Администратор ЦСКА застукал за столом с судьями

— При каких обстоятельствах Бесков позвал вас в луганскую «Зарю»?

— Это было еще тогда, когда я только женился и играл за «Союз» (Бесков возглавлял команду из Луганска в 1964-65 гг. — Прим. Sportbox.ru). Мы арендовали поля в Лужниках. Иду после тренировки — а навстречу игроки «Зари», а замыкает процессию Константин Иванович. «Что на свадьбу не позвал?» — спрашивает. «Вы далеко». — «Силы есть? Не хочешь сыграть?» — «Да я целыми днями играть могу».

Отбегал первый тайм за основной состав. После игры Бесков подходит: «Хочешь в «Зарю» поехать?» А у меня все та же дилемма: жена, институт.

Константин Бесков / Фото: © РИА Новости / Игорь Уткин

— В итоге вы пересеклись уже в 80-м в «Спартаке»?

— Бесков два раза меня приглашал. Администратором там работал Володя Миронов, с которым мы дружили. Встречались в различных компаниях, хотя он играл за юношей «Спартака», а я за «Динамо». Мне сказали, что Володя увольняется. Когда же узнал от него, что это не так, отказался идти на «живое» место. Выполнял внештатно отдельные поручения. Но потом с Мироновым все-таки расстались.

— Тяжело было работать с Бесковым? Он же не терпел возражений.

— Константин Иванович никаких вольностей не допускал. Он считал, что должен быть в курсе всего.

Как-то игроки попросили пошить им костюмы. У меня был знакомый в «Мосодежде» (сеть магазинов. — Прим. Sportbox.ru). Привез несколько образцов средних размеров. Ребятам костюмы понравились. Бесков же, узнав об этом, сделал мне замечание. Сказал, чтобы не лез к футболистам в друзья. Мол, меньше станешь слушать и знать — легче будешь жить. Можно помочь с билетами на транспорт или продуктами, а на прочее спрашивай разрешения.

В другой раз, когда Бесков уехал отдыхать, профсоюзы предложили бесплатные путевки в Венгрию. Все там прошло без проколов, даже товарищеский матч сыграли. А Бесков на меня обрушился: «Какое право ты имел игроков отправлять?!» — «Это не я, а профсоюзы». К счастью, на помощь пришла Валерия Николевна, супруга Константина Ивановича: «Кость, с тобой не могли связаться. Я расспрашивала жен. Всем понравилось, никто из спортсменов не пил». После этого Бесков успокоился.

— В общем, доставалось вам иногда?

— Мое преимущество было в том, что я пришел в клуб обеспеченным человеком и ничего не просил. В любой момент мог развернуться и уйти. И Бесков об этом знал. С другой стороны, я выпутывался из ситуаций, с которыми, откровенно говоря, справился бы не всякий.

— Например?

— Как-то дубль улетал рано утром из Баку. Билеты были у меня, а человек, который должен был меня разбудить, перепутал гостиничный номер. Команда уехала, но на рейс ее, понятно не посадили. Когда я примчался в аэропорт на такси, она уже отправилась обратно в гостиницу. Разминулись.

Срочно улететь летом из Баку тогда было почти невозможно. Мы билеты за 45 дней заказывали. Но я связался с Москвой — и Аэрофлот помог. Поснимали все брони — и прокурорские, и ментовские.

Другая история произошла, когда мы принимали киевское «Динамо». В начале сезона подписывался договор с управлением высотных домов об обеспечении приезжих команд гостиничными номерами. Хотя график был известен, требовалось за неделю подавать в управление заявку. Очередь там была сумасшедшая, так что приезжать приходилось к шести утра.

Заявку я подал, но в день прилета киевлян какое-то чутье сработало: дай-ка проверю, что там с номерами. Приезжаю в «Россию», а мне сообщают: все, мол, в порядке, будут номера с подселением. Никаких одноместных номеров — только на четыре человека. Команду вообще желательно селить на одном этаже, а тут игроков разбросали по всему периметру.

Что делать, да еще в выходной день? Звоню с телефона-автомата — мобильных еще не было — в горком партии. «Все будет в порядке, — заверяет дежурный. — «Спартак» — моя любимая команда». Не успел повесить трубку, как дама-администратор выбегает меня искать на улицу: «Молодой человек, вы меня неправильно поняли». Все подобрала — и одноместные, и двухместные номера, и люкс.

— Тогда ведь в гостиницах пользовались нехваткой номеров, так что в паспорт на стойке администратора вкладывали вознаграждение. Часто приходилось исполнять Остапа Бендера?

— Знакомые часто просили достать авиабилеты или в гостиницу поселить. Денег никто не давал — считали, что я как администратор и так договорюсь. Конечно, старался устанавливать с людьми хорошие деловые отношения, билеты на футбол предлагал. А что еще? Футболки тогда были наперечет. Спасало, что Аэрофлот считался нашим спонсором, хотя в плане собственно финансовой поддержки он был им больше на бумаге.

Когда в 1987 году в высшую лигу пробилась «Гурия», «Спартак» стал первым, кто полетел в маленький районный центр Ланчхути. Уже во 2-м туре. Нам устроили торжественную встречу — профсоюзы, комсомол. Иду заказывать меню, а повар мне и говорит: «Продуктов нет». — «Слушай, я же тебе наличными плачу». — «Ах, наличными! Сейчас на рынке все куплю».

А бывало, сами бегали с врачом Юрием Васильковым и массажистом рано утром на рынок или к открытию магазина, чтобы приобрести на завтрак творог, сметану, сосисок. Ничего же не было.

Олег Романцев, Александр Хаджи и Юрий Васильков на скамейке «Спартака» / Фото: © РИА Новости/Владимир Родионов

— Как работали с судьями?

— Мы их встречали и размещали. Питанием же клуб поначалу не обеспечивал — не было положено. Потом уже совместными усилиями пробили на это смету. Правда, ходила шутка, что из винегрета надо зеленый горошек вытаскивать, чтобы в нее вписаться.

Однажды нелепая и смешная ситуация случилась в гостинице «Будапешт». Судьи привезли с собой еду (им же тогда копейки платили, не то, что сейчас), накрыли в номере стол. Тут я как раз одного из них доставил — арбитры ведь часто из разных городов приезжали, кто поездом, кто самолетом. Было жарко, открыли дверь. А по коридору идет администратор ЦСКА. Видит, что сидим за столом. «Теперь понятно, почему «Спартак» выигрывает», — говорит. А я же не буду рассказывать, что это меня угощают.

«Может, тренером дубля станешь?» — предложил Романцев

— Как удавалось лавировать между Бесковым и Старостиным?

— Когда я пришел в «Спартак», отношения между ними были вроде бы хорошими. Но постепенно стали раскручиваться осложнения. У них же были разные взгляды: Николай Петрович всю жизнь спартаковец, Бесков, хотя работал в разных клубах, всегда ощущал причастность к «Динамо» и считал, что Старостин проводил политику вразрез с его мнением.

Я же, с одной стороны, воспитанник Бескова, с другой, работал в тесном контакте со Старостиным как начальником команды. Приходилось ходить по лезвию ножа. Слышишь, о чем они говорят в отсутствие друг друга, и не имеешь права рассказать. Они же оба думали, что я все докладываю другой стороне.

Николай Старостин, Константин Бесков и Федор Новиков / Фото: © РИА Новости / Юрий Иванов

Когда в конце 1988 года Бескова уволили, он надолго прекратил со мной разговаривать. Как-то даже руку убрал, когда встретились. Думал, что я обо всем знал, а ему не сообщил. В конце концов он понял, что снимали его на уровне руководства профсоюзов, и мы помирились.

Решение об отставке было принято, когда Бесков улетел отдыхать в Кисловодск. Позвонил мне оттуда и попросил встретить, потому что у зятя, Владимира Федотова, машина сломалась. Договорились, как вдруг он заходит в офис — раньше запланированного прилетел. Веселый и довольный. Получил зарплату, дал деньги бухгалтерам на тортик с шампанским.

Тут звонок из профсоюзов. Николаю Петровичу сообщили, что Бескова решено освободить от должности главного тренера. А потом позвонили еще из «Известий», где уже сверстали разгромную статью под заголовком «Диктатор в «Мерседесе». Собрали всякую чушь. Бесков-де пьяница, и в «Спартаке» за него работают помощники.

Старостин сорвался с места и поехал в редакцию. «Ногами добивать не позволю», — сказал, вернувшись. Статью сняли. Иначе на Бескове был бы поставлен крест.

— А так он еще выиграл с «Динамо» в 1995 году Кубок России, по сей день последний трофей этого клуба.

— Но Бесков все равно думал, что его снял Старостин, хотя на самом деле тот спас его от позора.

По истечении некоторого времени Николай Петрович рассказал, что после того как «Спартак» занял в чемпионате 4-е место, впервые в 80-е годы оставшись за чертой призеров, Бесков хотел убрать из команды шестерых футболистов основного состава. И заодно Старостина. Однако ему якобы сказали: «Футболистов — ладно, а вот Николая Петровича ни в коем случае не трогайте». Авторитет у Старостина был сумасшедший.

— Бесков ведь в принципе был человек мнительный, не так ли? Игроков в сдаче матчей обвинял.

— Романцев тоже мнительный. Как, наверное, любой тренер высшего уровня, который беззаветно предан футболу и полностью отдает себя делу. Жена Федотова рассказывала, что тот ходил с макетом футбольного поля в кармане, сутками сидел и тактические схемы разрабатывал. Кроме того, всем этим тренерам был присущ менталитет победителей. Успех требовался в любом матче.

А тут еще кто-нибудь в уши напоет. Как-то про меня напели. Олег Иванович вызвал меня, а я ему прямо сказал: «Если есть вопросы, звони. Скажу, как есть, и пойдем вместе морду бить тому, кто слухи распространяет». Пару раз так поговорили — и на этом все закончилось. Тренер несет огромную ответственность, а ему со стороны, бывает, сливают всякую гадость.

Доказать, что киевляне заранее получали очки от украинских команд, невозможно, но мы знали, что первый секретарь ЦК Компартии Украины Владимир Щербицкий — страшный болельщик киевского «Динамо». Этот клуб начинал чемпионат фактически с запасом очков, а московские команды, наоборот, мечтали победить «Спартак». Тем не менее Бесков все равно дважды становился с ним чемпионом СССР. Причем в первый раз, в 79-м, с ребятами, которых набрал в первой лиге.

Романцев же поработал и во второй, и в первой лиге. При нем через «Спартак» пять составов прошло. И я абсолютно не согласен с мнением, что он собирал звезд. Известными игроками приходили Пятницкий, Шмаров, Аленичев. В то же время Онопко и Никифоров «служили» в дубле киевского «Динамо», а в России стали лучшими. Романцев называл их дуэт одной из сильнейших пар центральных защитников в мире. А он сам был защитником, так что понимает толк в обороне.

— Во время матчей вы сидели рядом с Романцевым на тренерской скамейке. Как бывший футболист, могли высказать свое мнение?

— Это было невозможно. После игры он мог им как бы между прочим поинтересоваться, и в основном мы сходились во взглядах. Однажды даже сделал полушутливое предложение: «Может, тренером дубля станешь?». «Нет, — говорю, — меня моя работа устраивает».

Что касается Бескова, то он, как только начнешь говорить о футболе, отмахивался: «Молчи, вторая лига!»

Черчесов проявил принципиальность — и упустил золото

— Вы ушли из «Спартака» в конце 2008 года при генеральном директоре Валерии Карпине, который расстался со многими людьми Романцева, за что вы его публично критиковали. Подозреваю, что вы вряд ли от него в восторге?

— Самое интересное, что, когда он играл, мы дружили. Настойчивый был парень, как и Станислав Черчесов. Оба были честны по отношению к футболу, не почивали на лаврах, работали как проклятые. А иначе было нельзя в команде, которая постоянно становилась чемпионом.

У Черчесова не было такого вратарского дара, как у Дасаева — физические данные другие. Но он режимный, трудолюбивый парень, который за счет работы достиг многого. Плюс повезло, что попадал в хорошие компании. В «Локомотиве» ведь, куда он уходил на год, в обороне тоже был сильный подбор игроков.

Карпин свое тоже работоспособностью взял. И ему повезло, что в него поверил Романцев. Не стал никого приглашать, хотя «Спартак» подумывал взять Канчельскиса. Выиграл бы у него Карпин конкуренцию? Вопрос.

— Канчельскис после Евро-2020 о Черчесове отозвался очень резко: «Был смешным вратарем, теперь смешной тренер». Разделяете эту точку зрения?

— Рядом с Бесковым и Романцевым он, конечно, рядом не стоял. Но мне трудно обсуждать его работу. Став главным тренером «Спартака», Черчесов несколько отдалил меня от команды. В частности, я перестал присутствовать на тренировках.

Не могу ему простить другого — то, что он не включил Димку Торбинского в состав на матч с «Сатурном» на финише чемпионата 2007 года. Игрок, на тот момент лучший в команде, проспал и чуть-чуть опоздал на установку. Так надо было дать нагоняй ответственному за побудку! Когда я после обеда будил игроков, то, как правило, по два раза каждому звонил, потому что человек может не услышать или снова заснуть. А Торбинского, на мой взгляд, наоборот, стоило похвалить: «Смотрите, как готовится к важной игре, какая психика!» Но Черчесов показал свою принципиальность. И чего добился? Потеряли два очка в Раменском и упустили золото.

— Может быть. Черчесов был зол на Торбинского, потому что тот переходил в «Локомотив», о чем было уже известно?

— Так доиграйте сначала сезон! Игрок же не говорил, что не будет выкладываться. Ведь тренер как всегда спрашивает: «Готов на 100 процентов?» Если только на 80, то лучше не играй.

А на следующий год Черчесов убрал Егора Титова и Максима Калиниченко.

— Что думаете об этой истории? Если у Карпина в сборной нет постоянного капитана, то Черчесов возложил ответственность за плохие результаты как раз на капитана и его заместителя.

— Может, ребята и фыркали, но таких классных игроков, как они, как раз и не хватает в сегодняшнем «Спартаке». Если же в команде происходит общий спад, то это значит, что тренер где-то недоработал.

Амбиции были и у Бескова. В «Торпедо» он поставил вопрос об отчислении Стрельцова и Иванова, а в ответ услышал: «Нам проще вас убрать, Константин Иванович!» Потом в ЦСКА ему не нравился хохмач Бубукин, хотя тот был чемпионом Европы 1960 года. Бубукин ушел в «Локомотив», но Бесков его и там нагнал.

— Недавно вы высказали мысль, что «Спартак» стоило бы снова доверить Дмитрию Аленичеву. Это реально?

— Почему нет? Руй Витория должен был бы сам написать заявление об отставке, но иностранные тренеры обычно заявляют, что во всем правы. Как Роналд Куман, выбивший сейчас из «Барселоны» большую неустойку.

Работать в «Спартаке» многие мечтают. Но в данный момент нужны люди, которые прошли огонь, воду и медные трубы. Такие, как Аленичев и Титов. Дима собирал команду, которая выиграла в 2017 году чемпионский титул, и в том успехе 50 процентов его заслуги. Аленичев — позитивный человек, к нему с уважением относились бы футболисты. Все-таки это самый титулованный игрок в России, побеждавший и в Кубке УЕФА, и в Лиге чемпионов.

Вопрос заключается в том, согласится ли он сейчас пойти в «Спартак». Клубу надо приобрести минимум трех-четырех новых игроков. А с этим составом… У Карреры была более классная команда.

Тем не менее как человек, отдавший много лет «Спартаку», я надеюсь, что команда справится с трудностями, обретет стабильность и лучше рано, чем поздно, снова станет чемпионом. Верю, что победные традиции Старостина, Бескова и Романцева будут продолжены.

news.sportbox.ru